Глава 34

 

Вера, счастливая открыла глаза.

- Ванька, у нас три дня отгулов. Пойдем, сходим куда-нибудь, - крикнула она.

- Куда? – отозвался, улыбаясь, Митрухин.

- В лес. Тимошку возьмем. А то скоро дожди начнутся.

- Согласен, Вера. Надевай рабочую одежду. Буди Тимошку. Удочки возьмем.

- Ты поваляйся еще. Я в магазин схожу, куплю что-нибудь с собой. И Тимошка пусть еще немного поспит.

Вера выскальзывает из-под одеяла. – Ух, по утрам-то уже прохладно.

- Одевайся.

- Одеваюсь. У тебя под бочком тепло.

- Иди ко мне, еще погрею.

- Сейчас, - смеется Вера. Она быстро одевается и бежит в магазин, на ходу размышляя, что купить в дорогу. Они так редко остаются всей семьей дома вместе, что сегодня настоящий праздник.

 

Иван Митрухин, решил еще немного поспать, пока жена бегает в магазин. Он сладко зевает и накрывается одеялом с головой. Но заснуть он не успевает. В дверь нетерпеливо стучат. «Забыла, что-то», - думает он о жене, и вылезает из теплой постели. Шлепая босиком по полу, открывает дверь. В дверях стоит Дергачев.

- О, Степан! – восклицает обрадовано Митрухин, - Ты, что не уехал вчера? Проходи. Вот здорово. Мы семьей на рыбалку собрались, пойдем с нами, - Иван тянет за руку Степана в квартиру и даже не замечает, что Дергачев чем-то встревожен.

- Вань, мне с тобой поговорить надо. Собирайся, пойдем, погуляем по городу.

- Что-то серьезное?

- Очень.

- Мы можем и здесь поговорить. Вера в магазин пошла, раньше, чем через полчаса не вернется. Тимошка спит. Пойдем в спальню.

- Посмотри ребенка, а то может, проснулся?

- Да его палкой не разбудишь, тем более в выходной день.

- Все же посмотри.

Иван осторожно заглядывает в спальню к сыну. Тимошка легко и спокойно посапывает.

- Все в порядке, - говорит он Дергачеву, - пойдем в спальню. Что могло случиться со вчерашнего дня?

- Я, к жене своей поехал, на заимку старух. Я тебе говорил раньше. Она там за хозяйством лагерным присматривала.

- А что ты ей другой работы найти не смог?

- Да не в этом дело. Провинилась она передо мной. Вот я по злобе и отправил ее туда. А вчера приехал…

- Ну и что? Приехал, а дальше что?

- Я убил ее.

Иван подскочил с кровати.

- Ты что с ума сошел?

- Да как видно разум помутился. Я с ней разговариваю, а она молчит! Я с ней разговариваю, а она молчит! Но и не сдержался я. Когда в себя пришел, она уж готовая.

- Что ты теперь намерен делать?

- Не знаю. Вот посоветоваться приехал. Завтра, послезавтра, на заимку людей отправлю, ей вроде в помощь. Они и найдут ее мертвой. Может, до меня и не докопаются. Мало ли по лесу сброда ходит. Я не об этом пекусь. Ведь если, сразу убийцу не найдут, все перевернут. И до золота докопаться могут. А я не хочу терять такой куш. Власть она седня есть, а завтра другая придет. Как отдать такое?

- Но и задал ты мне задачку.

- Может подставить кого? Послать туда парочку заключенных и на них все повешать. Все равно доходяги, не сегодня – завтра, богу душу отдадут. Следствие наверняка этот новый сотрудник, Белов вести будет. Ты ж с ним в хороших отношениях.

- Как и ты. Мы с тобой в одно время с ним познакомились. Так мужик хороший, но захочет ли он подставлять себя за нас. Припугнуть его не чем. Я за ним никаких грехов не знаю.

- Есть у него один грех. Это он твою жену, Верку, из управы тогда выпустил.

- Да ты что?

- Что, что. Влюбился он тогда в нее. И выпустил. Это я уже потом допер, кто меня подставил. Из-за этого меня и отправили начальником лагеря. Сейчас может, уже как ты был бы, где-нибудь в управлении. Припри его фактами, он согласится.

- Ты что говоришь, Степан. У тебя все в порядке с головой. Как я ему в вину поставлю, что он мою жену когда-то спас?

- Жен на твой век хватит. А золота не будет. И будем мы с тобой нищие, а еще хуже, расстреляют нас, или в такой же лагерь, как у меня отправят.

- Что с тобой сделалось, Степан. Когда-то ты комиссара жалел. А теперь свою жену не пожалел и мою погубить хочешь.

- Вот потому, что я когда-то кого-то пожалел, вот я сейчас в таком дерьме и оказался. А комиссара я того, Николку, собственноручно убил. Голову ему шашкой снес. Не веришь? Спроси у Верки. Она видела. На ее глазах все было. Вот после того, я понял, что сейчас такая жизнь, только о себе думать надо. Придумай что лучше. Я на все согласен.

Увлеченные разговором, они не услышали, как легкие шаги Тимошки побежали от их дверей.

- Что-то мне показалось, там что-то скрипнуло, - сказал Дергачев, показывая на дверь.

- Да что там может скрипнуть. Мышей много, - но он все-таки вышел, прошел к комнате Тимошки, заглянул, и успокоенный вернулся, - Тимошка спит. Вера должна вот-вот вернуться. Придется рыбалку отменить.

- Какая рыбалка. Собирайся, пойдем к Белову. Может рассказать ему про золото. Взять в долю.

- Ага, наделай еще беды больше. А если он выслужиться захочет. Надо хорошо подумать, с чем к нему идти.

- А может Верку заслать. Он же ее любит.

- Про Веру даже не заикайся, а то я сам тебя сдам.

- Ладно, ладно.

- Вань, - услышали они голос Веры, - помоги мне. Смотри, чего я купила.

Мужчины оба вышли из комнаты навстречу женщине. Увидя Дергачева, у Веры побледнело лицо. «Не с добром пришел», - сразу отметила она для себя.

- Здравствуй Степан Федорович, в гости или с делом, - сказала Вера, всматриваясь в лицо гостя.

- С делом, Вера. Вот Ивану нужно по срочным делам отбыть.

- На долго? – Вера давно уже не спрашивает мужа, куда он уходит, если он сам не говорит ей об этом.

- Дня на два на три, - отвечает Иван, прикидывая, сколько займут его Дергачевские дела.

- Тогда и мы с Тимошкой сидеть дома не будем. Мы к деду в Тайгу поедем.

- К Никите? – спрашивает Иван.

- К кому ж еще? – говорит Вера, но голос ее злой и не довольный.

Но Иван предпочитает в перепалку с женой не вступать и на все соглашаться.

- И впрямь, Вера, съездите. А то скоро дожди начнутся, учеба Тимошкина, тогда уж до следующего лета не выберемся никуда.

- Вот и хорошо, что я продукты купила. Гостинцы Никите отвезу. А вы когда собираетесь.

- А мы уже уходим, - говорит Дергачев вместо Ивана.

Вера внимательно смотрит на мужа, он старается не глядеть ей в глаза.

- Вер, не злись, правда, надо.

- Но поесть-то у вас время есть?

- Нет, Вера, - говорит Иван, я вот буханку хлеба с собой возьму, да шмат сала. Вот лука еще пучок. Нам хватит.

После ухода мужчин Вера садится на стул и обхватывает голову руками. Всем сердцем она понимает, что Дергачев принес беду в дом и она бессильна, что-либо изменить. Из комнаты, босиком, в одних трусиках, выходит Тимошка. Он обнимает мать и дрожит всем телом.

- Замерз, иди, оденься, - говорит она ему, отстраняя от себя.

- Ма, пойдем ко мне в комнату, я что-то тебе скажу.

- Что ты мне скажешь? – Вера встает и идет следом за сыном.

Он залазит на кровать, укрывается одеялом и просит Веру сесть рядом.

- Рассказывай. Во сне что-то увидел? – спрашивает она.

- Нет. Я дядьку того видел.

- Какого?

- Но который ты говорила фокусник.

Вера начинает волноваться.

- Ну и что?

- Он папе сказал, что он жену свою убил. Она их золото сторожила и с этим дядькой не хотела разговаривать. А он разозлился и убил ее. И папе сказал, что если он не захочет ему помочь он тебе, что-то сделает.

- Сыночка, с чего ты такое взял. Ты же спал. Это сон?

- Я не спал. Я хотел к папе в постель. Подошел к двери, а они там говорят. Вот я послушал. А потом мне страшно стало, и я убежал к себе в комнату. А папа потом зашел, а я сделал вид, что сплю. И они опять стали о чем-то говорить, но я уже не слышал. Боялся.

В дверь постучали. Вера подскочила, как ужаленная.

- Сыночек, никому никогда не говори про то, что ты слышал. Даже папе не говори.

- А папе почему?

- Сыночка, если ты не хочешь, чтобы маме было плохо, никому не слова не говори. Забудь, как будто никогда ничего и не было. Ты понял меня?

- Да понял.

- Лежи, это папа, наверное, вернулся. Но мы с тобой договорились?

- Да не бойся, я же понимаю.

- Вот и ладно. Я бегу открывать.

Вера никак не может выбить крючок на дверях, который всегда так легко открывался. Потом она понимает, что сама упирается в двери и не дает крючку свободного хода. Наконец тот выскакивает из петли, и Вера распахивает двери.

Перед ней, улыбаясь, стоит Никита.

- Здорово булы, - смеется он, - А где внук мой.

Из детской выбегает Тимошка и слету запрыгивает к деду на руки.

- Ох, какой ты большой и тяжелый, - он оглядывается на открытую дверь и кричит, - заходи, посмотри какой внук у меня, весь в батьку.

Через порог переступает, красивый молодой мужчина. Его смущенная улыбка, что-то напоминает Вере. Она улыбается ему, как положено улыбаться любому гостью, и вдруг вскрикивает, крестится и садится на стул. Никита хохочет.

- Во-во, Верка. Мы тоже с Федькой всех святых вспомнили.

- Еремка? – шепчет Вера.

- Да, Вера Матвеевна.

- А ты красавцем стал, - говорит она, осматривая его с головы до пят, - ты раньше не складным был, когда записочки мне от Лешего привозил.

- А вот вы Вера не изменились, только еще красивее стали.

- Ох, льстец. А что на вы-то перешел. Разница в возрасте небольшая. Раньше Веркой звал.

- Дурак был, - просто сказал Еремка и улыбнулся.

У Веры аж сердце екнуло от его улыбки.

- Ох, не одну, видно, девку спалил, - сказала Вера.

- Да где ему, - вступил в разговор Никита, - он жену свою ищет.

- Жену, - переспросила Вера с недоверием, - где ж ты потерял ее?

- Ты бы Тимошку отправила в магазин за чем-нибудь, - говорит шепотом Никита, чтобы не обидеть внука.

- Сейчас. Тимошка, сбегай в магазин за хлебом и конфет купи себе. Только выбери получше.

Тимошка любит ходить в магазин, но сегодня дед в гости приехал и ему не очень хочется уходить.

- Иди Тимошка, я без тебя не уеду.

- Я быстро, - кричит уже на ходу мальчишка, выбегая из дома.

- Магазин далеко? – спрашивает Никита, чтобы определить время для разговоров.

- Минут пятнадцать ходить будет.

- Но нам этого хватит, чтобы вкратце рассказать. Вера, ты же в управе работаешь. А его жену из Москвы этапом, в какой-то из наших лагерей отправили. Может, ты что знаешь?

- Я часто печатаю списки осужденных. Фамилия-то как.

- Дергачева. Дарья Дергачева.

- Ну, ты парень сказал. Смотри, у меня загривок сразу взмок.

- Почему?

- Это ж жена начальника лагеря, Дергачева, - сказала Вера.

- Значит он теперь начальник лагеря. Тогда вряд ли у него Даша.

- У него, - продолжила Вера, - ее из Москвы прислали, поэтому никто их вместе не связал. Только не очень понятно, как он ее вызволил.

- Вызволил?

- Да. Не раз хвастал, что он ее на скотный двор сослал. А Тимошка вот сейчас говорил, что Дергачев мужу моему сказал, что убил он свою жену. Говорит, что на заимке старух он золото прятал, а она охраняла. Но Тимошка мог что-то не так понять.

- Может расспросить его? – спросил Никита.

- Нет-нет, - замотала отрицательно головой Вера, - сын и без того напуган. Он же сказал, что она на заимке старух. Там и надо искать, живую или мертвую. Я мужу сказала, что мы с Тимошкой в гости к вам на два дня уедем. Он согласился. Я могу показать вам заимку эту. Я в детстве часто туда бегала.

- Тогда поехали. Где Тимошка-то? – заволновался Никита, что время уходит.

Вера, во время разговора с Никитой, поглядывала на Еремку. Тот, сидя на стуле, молчал, но лицо его выдавало. Он то становился бледным, то резко краснел.

Тимошка несказанно обрадовался, что они едут к деду. И даже еще куда-то по пути заедут.

Проезжая Заречное, Вера сказала:

- Здесь уже рядом. Версты три. Дорога повернула в лес. Телегу стало трясти. Тимошка попробовал развеселиться, но мать скоренько усадила его подзатыльником. Разговоры закончились. Все напряженно ждали, когда появится дом. За версту услышали визг некормленых свиней и мычание коров.

- Правильно едем, - сказала Вера.

Когда подъехали к воротам, слушать, разноголосый вой стало, невыносимо. Еремка соскочил с телеги и бросился к дому. Черное пятно на полу, привело его в ужас. Он перепрыгнул его и заглянул в комнату. На кровати лежала женщина. Лицо ее было черно от кровоподтеков, волосы слиплись от крови. Глаза почти не открывались. Трудно было узнать в этой женщине его милую хрупкую Дашу.

Он подбежал к ней, приподнял за плечи. Женщина застонала от боли. Еремка растерянно оглянулся. В дверях стояли Никита и Вера. Вера плакала. Никита, поглядев на нее, вдруг сказал:

- Пойди скотину накорми. Тоже живые. Дай, что найдешь. А мы пока решим с Еремкой, как ее везти. Быстрее только. Нет времени.

Вера выскочила в сенцы, схватила ведра, налила коровам и лошади пойло. Вылила три ведра воды в кормушки свиньям, и пока животные соображали, что же им дали, она стала разносить сено. Приготовленную мелкую картошку, не разрезая, засыпала свиньям. Запыхавшаяся, села под корову и начала быстро тянуть за соски. Потом другая корова, получила освобождение от переполнявшего ее молока. Вера с ведрами молока заскочила в дом. Зачерпнула ковшиком молоко и поднесла ко рту Даши. Та с жадностью стала пить молоко, возвращая себе силы.

- Вот что значит баба в хозяйстве, - тихо говорил Никита Еремке, - разве мужик бы так резво управился. А разве мы с тобой подумали, что она здесь лежала без еды, без воды.

Тимошка лежал в телеге. Ему запретили входить в дом. Теперь, когда мама управилась с хозяйством, она, наконец, подошла к нему.

- Слушай, сынок. На твои восемь лет, много тайн досталось, я прошу тебя сохранить еще одну. Все что ты сегодня увидел, или увидишь, не кому не рассказывай, даже папе. Мы сюда не заезжали. Мы сразу поехали к дедушке Никите. Ты хорошо меня понял.

- Я уже взрослый, мама. Я бы и сам не рассказал.

- Хорошо, что ты у меня умный и понимаешь какое сейчас время.

- Мы сейчас повезем тетю Дашу в больницу. Ничего не спрашивай, и не говори, - сказал подошедший Никита. Пойдем Вера, поможешь. Ей с женщиной спокойнее будет.

Вера вошла в дом. Дарья так же отрешенно лежала в постели. Глаза ее блуждали по потолку.

- Подойди к ней, - сказала она Еремке, - может, узнает тебя и у нее сил прибавится.

Еремка подошел, наклонился над Дашей, пытаясь поймать ее взгляд. Она посмотрела на него. Губы стали что-то шептать. Он наклонился ниже и услышал:

- Саша? Я умираю? Ты пришел за мной? Я знала, что ты придешь за мной. Я люблю тебя, Саша. Теперь мы всегда будем вместе.

- Конечно, Дашенька, всегда. Никогда я больше не отпущу тебя от себя.

- Это она о ком? – спросил Никита, услыша имя – Саша.

- Да бредит она, - сказала Вера, - Я набросала в телегу сена, чтоб не так трясло. – Она отозвала мужчин в сторонку и тихо сказала:

- До города не довезем. До Тайги двадцать верст отсюда не меньше. Есть здесь, в Заречном, лекарь один. Хороший. Вот он может и вытащит ее с того света.

- Я знаю его, - сказал Еремка. – Но ведь это отец Дергачева.

- А что он сделает? Если ему рассказать, что это сын такое сотворил, не побежит же он на своего сына доносить. А значит и нам он не навредит.

- Есть в ее словах правда, - сказал Никита, - три версты не двадцать три. Он хоть скажет, довезем мы ее до больницы, или нет.

Дашу осторожно положили на телегу, Никита взял вожжи и стал выезжать из ворот. Потом он вроде как, что-то вспомнил и поманил к себе Тимошку.

- А ну Тимошка, раствори – ко все ворота у скотины. Пусть сама пасется. Когда сюда придет еще кто. Река рядом. Воду найдут, а корма – вон весь мир.

Тимошка с радостью выпустил всех животных, а лошадку даже подстегнул, чтобы она выбежала из конюшни.

У ворот Дергачевых остановились. Вера забежала первая и через минуту, Федор Михайлович, сам завел лошадь на свое подворье. Огромный забор защищал от посторонних глаз двор. Дашу занесли. Вера помогла ее раздеть. Дергачев – старший, Еремку узнал сразу. Сверкнул на него злым взглядом, но промолчал. Вера уже сказала, что женщину избил его сын, Степан. Он сам видел, насколько были сильны побои, потому как в этой женщине не сразу признал свою невестку, Дарью. Вопросов у него было много, а времени мало. Даша горела и стонала. С Верой они обмыли тело от крови. Выстригли волосы, на разбитой голове. Раствором из медуницы обмыли раны. Дергачев старший, сам влил в рот Дарьи какой-то раствор. Накрыл ее одеялом и вышел к мужчинам.

- Она уснет сейчас. Ей будет чуть полегче, но мне ее не вылечить. Там внутри могут быть серьезные повреждения. Думаю, что ей нужна операция. Если хотите, чтобы она выжила, везите в Тайгу. Там доктор хороший. Я его знаю.

- Слушай, а ты не боишься, что если узнают, что это сделал твой сын, то его отправят в такой же лагерь, каким он сам заведует, - спросил Никита.

- Боюсь. Сын он мне. Но я с вами поеду. Доктор этот мне обязан немного. Может так вылечит, не станет сообщать в милицию. – Он опять поглядел злым взглядом на Еремку и сказал, - А с тобой я потом с глазу на глаз поговорю.

- Я тоже жду этого разговора, - ответил Еремка.

Дергачев – старший, удовлетворенно кивнул.

Выехали они через час, на двух подводах. Хозяин дома запряг и свою лошадку.

Глубокой ночью въехали в Тайгу. Обе подводы направились к больнице.

Когда, доктор Митин, увидел на пороге своего дома, ночью, Дергачева, он почувствовал беду.

- Что-нибудь случилось?

- Да, - Федор Михайлович Дергачев, немного задумавшись, спросил, - Помнишь ли ты, Константин Сергеевич наш уговор, что поможешь мне, когда попрошу тебя об этом?

- Помню. Вы заболели?

- Нет, очень плохо моей невестки. Ей, мне кажется, нужна операция.

- Но чего ж мы стоим. Ее надо осмотреть.

- Погоди, доктор. Здесь не все так просто. Ее избил мой сын, и я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал об этом.

- Я не имею права о таких больных не сообщать в милицию. В этом вопросе мне трудно будет вам помочь.

- Доктор, я почти три года у тебя ничего не просил и дальше не попрошу. Уважь. Сын он мне. Осмотри, сделай операцию, если надо, и мы сразу увезем ее отсюда. Перевязки я и сам могу делать.

- Давайте сначала осмотрим. Заносите ее в больницу.

- Может, прям здесь, посмотришь? Если что серьезно, тогда уж туда.

- Хорошо. Заводите и уложите вот на эту кушетку. Пойду, надену халат и возьму инструменты.

- Понесли, - выбегая, махнул рукой Федор Михайлович.

Они осторожно подняли одеяло с Дашей и понесли. Доктор уже ждал. Он испугался, когда увидел, в каком состоянии находится женщина, но промолчал. После осмотра он зашел в комнату сестры. После разговора с ней они вышли вместе.

- Кто-то должен остаться здесь с маленьким ребенком. Женщина пойдет помогать нам. Мужчинам лучше подождать во дворе, кроме одного, кто присмотрит за ребенком.

- За ребенком Тимошка присмотрит, - сказала Вера.

- Кто это?

- Это мой сын. Ему восемь лет, но он очень ответственный. Кроме того мужчины будут на улице, если не справится, они помогут.

Два часа шла операция. Митину ассистировали – Дуняша и Еремка, на лица, которых были надеты маски. Вера отказалась. Ей было страшно. Она, в халате, ходила по коридору и следила, чтобы у других больных не появилось нездоровое любопытство. После операции, Дашу, по распоряжению доктора, на носилках отнесли в его квартиру и уложили на твердую кушетку за ширмой. Дергачев не знал, как благодарить доктора, за то, что тот не станет сообщать в органы.

- Константин Сергеевич, как только скажете, мы сразу ее увезем.

- Ей надо будет здесь пробыть неделю не меньше.

- Тогда я продукты привезу.

- Ничего пока не надо, Федор Михайлович. Сейчас главное не привлечь внимания посторонних. Вы уж не подводите меня. Приедете ровно через неделю. Сейчас пока всем лучше покинуть больницу.

Дуняша сняла с себя халат и заглянула в комнату к девочке. Мальчик, которого оставили присмотреть за ребенком, спал, не раздевшись рядом с девочкой. Ее ручонка крепко обнимала его за шею.

Дуняша вышла и устало, но с улыбкой сказала Вере:

- У вас очень хороший сын, - загляните, посмотрите на них.

Вера приоткрыла дверь и тоже улыбнулась, за ней потянулись мужчины. Вид спокойно спящих детей немного разрядил обстановку.

- Поезжайте. Уже светает, - сказал доктор.

- Разрешите мне остаться, - попросил Еремка, - за ней надо присматривать. А я, и за ребенком пригляжу, и за больной.

- Один может остаться. Нам действительно понадобится помощь, но остальных прошу, как можно скорее уйти.

Дуняша, убрала ручку девочки с Тимошки, и Вера, взяв сына на руки, понесла его к телеге. Они разъехались. Веру с Тимошкой Никита повез к себе. Дергачев старший, с тяжелыми думами, поехал домой в Заречное. Его волновал сын – не пострадает ли он от своей ярости. И доктор – сдержит ли он свое слово, не сдаст ли их.