Глава 40

Степан Дергачев, ходил по заимке, оглядывая брошенное хозяйство. В дом он только заглянул, увидел черное пятно крови у печи тут же вышел. Сердце сжалось от жалости к себе. И тут же из глубин сознание стала всплывать обида и злость на жену. На его, когда-то так любимую Дашу, которая сгинула, но так и не покорилась ему. Маленькая, хрупкая. Откуда в ней брались силы выносить его побои и оскорбления. Ну, сказала бы: « Прости Степан». И упал бы он к ее ногам и сам бы просил о пощаде. Нет, гордыня не позволила ей этого сделать. Он так распалил себя воспоминаниями, что сожаление о Даше вновь переросло в ненависть к ней. «Из-за нее, из-за нее, вся жизнь моя загублена», - думал он.

Подошел к старому колодцу и сел на землю. «Видно никогда мне не придется попользоваться тем богатством, на котором я сейчас сижу, - размышлял Дергачев, - а ведь как могли бы мы счастливо жить с Дашей. «Жди Даша, если простила меня на том свете, скоро, наверное, встретимся». Вчера, когда в лагерь завозили продукты, один возница, старый его знакомый, шепнул ему на ухо, что не сегодня-завтра должны арестовать его. Он поверил в эту страшную новость сразу. Степан даже не посчитал необходимым спросить у того, откуда у него такие сведения. Он тут же собрался и как его не отговаривал Грязнов, уехал на заимку. Он решил еще раз поглядеть на то место, где лежало золото и подумать. Может выкупить свою жизнь за то золото. Но после тяжелых размышлений, пришел к выводу, что золото заберут, а его все равно расстреляют. Знал он эти допросы, на которых из тебя вытянут все, что таится в твоих тайниках души. И службы у Колчака, и спрятанное золото, и убийство Дарьи хватит, чтобы отправить его душу на небеса. И как-то само собой пришло решение. Он успокоился. Осеннее солнце светило ярко и тепло. Пожухлая трава с разбросанными на ней опавшими цветными листьями привораживала взгляд. Деревья мягко шелестели. Беззаботно пели птицы, перелетая с ветки на ветку. Дергачев вдыхал в себя этот запах осеннего леса и не мог надышаться. Он запрокинул голову и, прищурив глаза, посмотрел на небо. Из-за горизонта выплывали огромные кудрявые тучи. Но они приближались очень медленно и солнце, торопясь, испускало последние жаркие лучи. «К вечеру будет дождь, - равнодушно подумал Дергачев, - и придет долгое ненастье». Он услышал звуки громыхающей телеги. «Вот и гости, - сказал он вслух, но даже не привстал, - добро пожаловать!».

Первыми с телеги спрыгнули Белов и Грязнов. Оба стояли не двигаясь, и глядели, на Дергачева, сидевшего прямо на земле. Степан взглянул на них равнодушным взглядом и посмотрел в упор на стоявшего за ними Митрухина. По его глазам он понял, что это конец. Дергачев усмехнулся, поднял руку, приставил дуло пистолета к виску и, прежде чем опомнились его конвоиры, выстрелил себе в голову. Какое-то время никто не мог посмотреть в сторону свалившегося на бок Дергачева. Первым заговорил Белов.

- Больше тянуть нельзя, - сказал он.

Митрухин хотел переспросить его, о чем это он, но в тот же миг руки его были заломлены за спину. Оружие снято. Самого его волоком дотащили до телеги и забросили на нее, грубо и больно связав. «Вот и мне конец. Какой дурак. Можно же было поступить также как Дергачев. Теперь уже поздно». Он застонал от бессильной ярости.

- Лежи не дергайся, - сказал Белов, садясь рядом, - думали, самогоном попоили и купили.

- Да ты ж гад, - скрепя зубами, - прорычал Митрухин, - не по идейным соображениям меня повязал. Тебе баба моя сильно по душе пришлась. Я-то видел, как ты на нее смотрел.

- Заткнись, рожа Колчаковская, - прошипел Белов и со всей силы ударил Митрухина по лицу.

Иван Митрухин надолго замолчал. Человек всегда ищет спасения – если не от смерти, то хотя бы от боли. Он заставил себя успокоится, и стал понемногу дергать ногами, проверяя крепость веревок. До лагеря еще было далеко и времени было достаточно. Через какое-то время он смог вытащить одну ногу из веревок, но руки, связанные за спиной не поддавались. Он совершенно выдохся, борясь с тугими веревками. Когда до лагеря оставалось не больше версты, Митрухин сосредоточился, сжался, как зверь, приготовившийся к прыжку, и когда ездоки увлеклись разговорами, выкатился из телеги. Он не почувствовал удара о землю. Собрав все силы, подскочил и побежал к лесу. Пуля Белого догнала его. Митрухин споткнулся и, развернувшись, упал на спину. Глаза его в последний раз увидели небо, уже наполовину затянутое тучами.