***
Я вернулась в деревню, всего на денек.
Стосковалась по детству, по снежным сугробам.
В темноте разглядела один огонек,
Средь пустынных глазниц, одинокого дома.
Старец дома сидел у разбитой печи.
Приготовился ужин готовить не хитрый.
«Ну чего ты стоишь? Говори не молчи.
Кто родня-то? Случайно не дедушка Сытный?»
Я кивнула ему: «Это дедушка мой.
Но давно он покинул Святую обитель».
«Жалко, - старец сказал, - Он ведь был, как немой,
Но сумел все ж меня очень сильно обидеть».
Я стояла, ждала, что продолжит старик.
Он молчал, вороша клюшкой в печке полено.
Грязный волос в подпалинах, будто парик,
Опускался с главы, задевая колено.
«Твою бабку увел, - засмеялся старик, -
И детям не сказал, что не он их родитель».
Дед, от кашля к печурке встряхнувшись, приник, -
«Вот и мне покидать эту злую обитель…»
Уходила по тропке, старик провожал.
На плечах полушубок широкого кроя.
Даже если шутил, даже если наврал,
Мне не будет уже никакого покоя.
Планчинская Н.И.